Том 4.7. Пролог (❀)

Внезапно без каких-либо видимых причин Розмайн упала в обморок, и чаепитие пришлось спешно закончить. Поскольку организатор потеряла сознание, продолжать чаепитие более не представлялось возможным. Ханнелора и Хильдебранд утратили дар речи и ошеломлённо наблюдали за происходящим, в то время как Рихарда, главная слуга Розмайн, отправила ордоннанцы, чтобы позвать Вильфрида и Шарлотту.

— Юный господин Вильфрид, юная леди Шарлотта, прошу, позаботьтесь об остальном. Я вместе с рыцарями сопровождения отнесу юную леди в общежитие. Брюнхильда, уборка на тебе…

Сказав несколько слов прибывшим Вильфриду и Шарлотте, Рихарда отдала указания остальным последователям Розмайн. Извинившись, что должна уйти, и попросив на то разрешения у Хильдебранда, взирающего на происходящее округлившимися ярко-фиолетовыми глазами и стучащего зубами, она кратко попрощалась с Ханнелорой и другими и быстро покинула комнату.

— Артур, что случилось с Розмайн? Что происходит? — услышала Ханнелора дрожащий голос и, обернувшись, увидела Хильдебранда.

Принц, широко распахнув глаза, из которых, казалось, вот-вот хлынут слёзы, спрашивал своего главного слугу. Однако побледневший Артур, похоже, и сам не понимал, что произошло. Он просто не знал, что же ответить своему господину.

Вильфрид и Шарлотта принялись утешать бледного паникующего Хильдебранда, который смотрел на них влажными глазами, а также объяснять ему и его последователям, что для Розмайн подобные обмороки — обычное дело.

— Принц Хильдебранд, Розмайн часто теряет сознание, — сказал Вильфрид.

— У старшей сестры действительно слабое здоровье, но в общежитии её ждут лекарства, так что с ней всё будет в порядке, — добавила Шарлотта.

Затем Вильфрид, чтобы успокоить Хильдебранда, стал рассказывать ему то же, что и Ханнелоре в прошлом году: о том, что произошло после церемония крещения Розмайн, и о случае со снежками, когда она играла с остальными детьми из детской комнаты, вот только всё это, похоже, имело прямо противоположный эффект. Хильдебранд пришёл в ярость, спрашивая: «Как можно так жестоко обращаться со слабой девочкой!»

Тем не менее Артуру вроде бы стало немного легче — бледному лицу стал понемногу возвращаться цвет. Положив руки на плечи Хильдебранда, Артур попросил его не изливать свои панику и тревогу на Вильфрида.

— Принц Хильдебранд, кандидаты в аубы Эренфеста хорошо знают Розмайн. Если они говорят, что она в порядке, то мы можем им верить. Вам не следует так открыто показывать свои эмоции. Давайте тоже вернёмся.

Пока в комнате находился член королевской семьи, все остальные были вынуждены в первую очередь уделять внимание ему, откладывая работу. Артур, в отличие от юного и эмоционального Хильдебранда, будучи главным слугой, хорошо понимал сложившуюся ситуацию. Он извиняющимся взглядом посмотрел на Вильфрида, после чего попрощался и вместе с принцем покинул комнату.

Как только Хильдебранд ушёл, Шарлотта и Вильфрид смогли побеспокоиться об остальных гостях.

— Госпожа Соланж, мы просим прощения за то, что так удивили вас, — извинилась Шарлотта.

— Госпожа Ханнелора, вы в порядке? — спросил Вильфрид.

Ханнелора принялась повторять, что с ней всё в порядке. Как кандидат в аубы большого герцогства она не могла позволить себе терять самообладание. Однако внутри она всё ещё не могла прийти в себя, поскольку у неё перед глазами стояла сцена того, как Розмайн упала в обморок и больше не шевелилась, словно кукла, у которой обрезали нити.

Ханнелора хорошо понимала ту панику, которую испытывал Хильдебранд — годом ранее, во время чаепития Эренфеста, на которое были приглашены все герцогства, Розмайн потеряла сознание и упала на пол, стоило Ханнелоре взять её за руки. Мгновением раньше Розмайн улыбалась, а в следующее она уже лежит без сознания. Ни в прошлом году, ни сейчас Ханнелора понятия не имела, что же делать. Она не могла ни двигаться, ни говорить, и только чувствовала, как по спине катится холодный пот.

— Госпожа Ханнелора, — позвал Вильфрид, хмуря брови и глядя на неё с явным беспокойством.

Ханнелора предполагала, что ей удавалось сохранить естественную улыбку, но, очевидно, это было не так — её лицо невольно подёргивалось. Кордула, главная слуга Ханнелоры, догадалась, что её госпожа не в состоянии вести себя так, как подобает кандидату в аубы, а потому мягко сжала ей плечо и попросила разрешения говорить.

— Нас удивило, что всё произошло столь внезапно, однако мы слышали, что в течение последних нескольких дней госпожа Розмайн была прикована к постели. Она также спрашивала, сможем ли мы привести наших музыкантов для обмена, поскольку ей приказали вернуться в Эренфест. Очевидно, госпоже Розмайн пришлось устроить это чаепитие, несмотря на плохое самочувствие, в виду того, что на чаепитие был приглашён принц.

После спокойных и рассудительных слов Кордулы разум Ханнелоры начал понемногу выходить из оцепенения. Если подумать, то Дункельфельгер действительно предупреждали, что Розмайн всё ещё нездоровилось.

«Кордула, если бы ты сказала это раньше, то я бы не паниковала так сильно», — подумала Ханнелора, но сразу же поняла, почему Кордула молчала до сих пор — такие слова могли бы посчитать за критику принца. Кордула просто не могла сказать их, даже если хотела успокоить свою госпожу.

Оглядевшись, Ханнелора увидела, как оставшиеся в комнате слуги Розмайн и слуга Соланж наводят порядок после чаепития. Ханнелора смогла уже успокоиться достаточно, а потому решила, что ей следовало бы поскорее покинуть комнату.

— Эм-м, мы тогда тоже… — начала она.

— Я провожу вас до общежития и всё объясню Дункельфельгеру, — сразу же сказал Вильфрид. — Шарлотта, могу я попросить тебя позаботиться об остальном?

— Конечно, брат. Мы со слугами закончим с наведением порядка и вернёмся в общежитие, — ответила Шарлотта, утешавшая Соланж, и велела своим слугам тоже помочь с уборкой.

Шарлотта казалась необычно спокойной для первокурсницы. Это уверило Ханнелору в том, что Розмайн действительно была склонна часто терять сознание.

***

— Мы искренне сожалеем, что в этом году вновь напугали госпожу Ханнелору и всех, кто присутствовал на чаепитии.

Сопроводив Ханнелору обратно в общежитие, Вильфрид объяснил старшему брату Ханнелоры, Лестилауту, что чаепитие пришлось закончить, поскольку Розмайн вновь неожиданно потеряла сознание.

Естественно, все в общежитии устремили взгляды на вошедших.

— Господин Вильфрид, вы не виноваты в том, что госпожа Розмайн потеряла сознание. Пожалуйста, передайте ей, что я надеюсь — она скоро поправится. Я в полном порядке, — сказала Ханнелора, стараясь изобразить свою лучшую улыбку.

Вот только, стоило дверям закрыться, как незримые нити, поддерживающие Ханнелору, оборвались, и она ощутила, как на неё резко обрушилась усталость. Из-за испытанного всплеска эмоций теперь она чувствовала охватившее всё тело истощение, схожее с тем, какое ощущается после использования большого количества магической силы. Ей хотелось поскорее отправиться в свою комнату и отдохнуть. Но стоило сделать шаг к лестнице, как Лестилаут направил на Ханнелору суровый взгляд красных глаз, заставляя остановиться.

— Ханнелора, доложи, что случилось на чаепитии.

— Брат, если возможно, я бы хотела сначала немного успокоиться…

— Что-то произошло на чаепитии, на котором присутствовал член королевской семьи. Ты и сама понимаешь, что в такой ситуации мы не можем откладывать отчёт, верно? Неважно, если расскажешь не ты, а те, кто тебя сопровождал. Идём.

Ханнелора не могла отказаться, раз её брат настаивал. И пусть она не имела возможности отдохнуть или переодеться, ей вместе со всеми, присутствовавшими на чаепитии, пришлось пойти в зал для собраний.

«Сомневаюсь, что если бы я потеряла сознание на чаепитии, как госпожа Розмайн, то мой брат примчался бы ко мне, чтобы позаботиться обо всём, так же быстро, как господин Вильфрид, — подумала Ханнелора. И пусть она понимала, что в подобном сравнении нет смысла, всё равно не могла удержаться от тихого вздоха при мысли о том, как сильно заботливое лицо Вильфрида отличалось от сурового лица Лестилаута. — Вот бы и у меня был такой добрый старший брат, как господин Вильфрид…»

В зале собрались Лестилаут со свитой и Ханнелора с теми, кто сопровождал её на чаепитии.

Ханнелора просмотрела дощечку, переданную ей Кордулой, — записи, которые служащая-ученица сделала во время чаепития. Обычно во время чаепитий такие записи не велись, и о том, что там происходило, сообщали устно. Однако в этот раз Ханнелора, подражая Розмайн, велела служащим делать заметки. Благодаря этому Ханнелора могла сообщить обо всём произошедшем, ничего не пропустив, несмотря на то, как сильно тогда запаниковала. Оглядываясь назад, решение оказалось очень мудрым — обморок Розмайн настолько ошеломил Ханнелору, что та почти не могла вспомнить подробностей чаепития.

— Как уже упоминалось ранее, я согласилась стать помощницей в снабжении магических инструментов библиотеки магической силой. Это является тому доказательством, — сказала Ханнелора, читая содержимое дощечки, и указала на нарукавную повязку, данную ей Розмайн, — Мы, помощники, также зовёмся «членами библиотечного комитета».

— Странное название и странная вещь, — грубо бросил Лестилаут.

Ханнелора проигнорировала его слова и стала читать дальше. Она рассказала Лестилауту о снабжении Шварца и Вайса магической силой и что отныне Хильдебранд тоже будет работать с ними в качестве члена библиотечного комитета.

«Стоит ли мне рассказать о том, что госпожа Розмайн попросила принца Хильдебранда взять на себя работу?» — задумалась Ханнелора и ненадолго замолчала. Сделав глоток чая, чтобы смочить горло, она внимательно посмотрела на брата. Тот всегда остро реагировал на слова и действия Розмайн, а потому наверняка излишне бурно отреагировал бы, если бы узнал о том, что принцу предложили послать ордоннанцы с напоминаниями. Учитывая, что Хильдебранд охотно согласился и что это не имеет никакого отношения к Дункельфельгеру, Кордула могла просто упомянуть об этом позже, если бы сочла важным. Таким образом, Ханнелора решила не упоминать о данном моменте.

— Мы обменялись книгами, после чего госпожа Розмайн передала нам рукопись с переписанной на современном языке историей Дункельфельгера. Госпожа Розмайн просит нас проверить, нет ли ошибок.

— Хм… история Дункельфельгера? — проговорил Лестилаут. — В таком случае я тщательно проверю, насколько всё правильно.

Ханнелора, заметив, как её брат зловеще ухмыляется, посмотрела на него так пристально, как только могла — несправедливая критика могла подорвать её дружбу с Розмайн. Ханнелора только недавно начала получать удовольствие от чтения, и большу́ю роль в этом сыграла книга Эренфеста, весёлая и лёгкая для чтения. Теперь, когда Ханнелора хотела прочитать ещё больше книг Эренфеста, меньше всего ей хотелось, чтобы Розмайн отдалилась от неё.

Когда Лестилаут потянулся к стопке бумаг, то выдал: «Что?» — Оказалось, что служащая-ученица Кларисса, отправившаяся на чаепитие вместе с Ханнелорой, отказалась отдавать бумаги и, прижав их к груди, заявила:

— Я не могу отдать их вам, господин Лестилаут.

— Кларисса, что ты делаешь?! — воскликнул тот.

Она даже не была последовательницей Ханнелоры — из-за того, что чаепитие проходило раньше обычного периода общения, Ханнелоре недоставало свободных последователей, а потому она наняла высших дворян, свободных в указанное время, чтобы те сопровождали её. Таким образом, сейчас Ханнелора выглядела такой же удивлённой, как и её брат.

— Госпожа Розмайн просила не только проверить рукопись, но и посоветоваться с аубом Дункельфельгером, можно ли в Эренфесте превратить эту рукопись в книгу. Поскольку аубам наших герцогств нужно будет обсудить этот вопрос во время состязания герцогств, нам следует немедленно отправить рукопись в Дункельфельгер, — воспротивилась Кларисса, упирая на то, что решение принимать герцогам.

Она благоговела перед Розмайн со времён прошлогоднего диттера и, как и Ханнелора, хотела избежать несправедливой критики Лестилаута.

Пока Лестилаут, прищурив глаза, изучал Клариссу и пытался понять, серьёзна ли она, Ханнелора улыбнулась и кивнула.

— Кларисса права. Это срочное дело.

Ханнелора и Лестилаут уставились друг на друга, и ни один из них не желал уступать. Наконец, Кентрипс, служащий-ученик Лестилаута, откашлялся и заговорил:

— Я понимаю ситуацию, но, поскольку нам доверили собственность другого герцогства, необходимо, чтобы господин Лестилаут как будущий ауб имел возможность вынести своё решение относительно этой рукописи. Не могли бы вы разрешить ему проверить её в течение следующих трёх дней? Так это не помешает переговорам аубов на состязании герцогов. Я возьму на себя ответственность и отправлю рукопись аубу через три дня.

Предложение Кентрипса показалось Ханнелоре справедливым. Последователей брата она находила более надёжными, чем его самого. Раз ей пообещали, что рукопись отправят в Дункельфельгер через три дня, в этом можно было не сомневаться. Ханнелора хотела уже согласиться, но Клариссу, похоже, слова Кентрипса не убедили — она решительно покачала головой, продолжая прижимать стопку бумаг к груди и не желая сдаваться.

— Если у нас есть три дня ожидания, то я бы хотела, чтобы вы позволили прочитать рукопись мне! Это книга по истории, написанная госпожой Розмайн! Наверняка читать её так же легко и приятно, как и другие книги Эренфеста!

— Я тоже хочу прочитать! — выкрикнул один из присутствовавших на чаепитии. — Мне очень интересно, как она перевела героическое сказание о Рангельтусе…

— Нет, нет, в первую очередь стоит прочитать не о Рангельтусе, а о Гарлсхауте… — вмешался другой.

Всех, казалось, интересовала история того или иного героя, и они так разгорячились, что совсем позабыли о кандидатах в аубы. Ханнелора могла на это только вздохнуть. Подобная склонность распаляться была в характере жителей Дункельфельгера, и это зачастую утомляло.

Ханнелора посмотрела на Кордулу. Та кивнула и громко хлопнула в ладоши.

— Успокойтесь. Поскольку это запрос из другого герцогства, в первую очередь нужно показать рукопись аубу. Если он не будет готов обсудить её на состязании герцогств, то это ударит по репутации Дункельфельгера, ведь мы нарушим обещание, данное госпоже Розмайн.

Последнее замечание, судя по всему, предназначалось Клариссе. Затем Кордула выхватила у неё из рук стопку бумаг и принялась внимательно их рассматривать.

— Похоже, бумаги просто связаны нитью. Мы можем разделить стопку пополам, если будем осторожны, чтобы ничего не потерять.

— Кордула? — воскликнула Ханнелора.

— Если нам нужно только проверить, насколько точен этот перевод на современный язык, аубу будет достаточно и половины рукописи, чтобы дать свою оценку. Поэтому мы можем отправить первую половину в Дункельфельгер, а вторую оставить в общежитии.

Ханнелора просто хотела остановить сходящих с ума Клариссу и остальных, а потому не могла понять, почему Кордула предложила нечто подобное.

— Господину Лестилауту необходимо проверить рукопись, однако будет нехорошо, если госпожа Ханнелора, которой эту рукопись и доверили, не сможет с ней ознакомиться, — продолжила Кордула. — Пожалуйста, прочитайте вторую половину, что останется у нас, по очереди.

«По правде сказать, я бы предпочла почитать истории любви Эренфеста, а не книгу по истории», — подумала Ханнелора. И в то же время она не могла отрицать, что Кордула всё верно сказала. Безусловно, если не ознакомиться с содержанием рукописи, то на следующем чаепитии с Эренфестом возникнут проблемы.

— Госпожа Кордула, я… ​​— начала Кларисса, но Кордула перебила её.

— Кларисса, почему бы тебе не посвятить время тому, что ты можешь сделать? Разве ты не говорила, что собираешь рассказы для госпожи Розмайн? Если ты отправишь их ей через своего знакомого в Эренфесте, она наверняка будет рада, не так ли?

Услышав совет Кордулы, Кларисса с серьёзным лицом задумалась.

— Я переписывала книги, чтобы выполнить задание и подготовить приветственный дар, но никогда не думала о подарке, как о проявлении заботы. Госпожа Кордула, вы правы. Госпожа Розмайн, несомненно, обрадуется, если получит новые истории с пожеланиями выздоровления, — сжав кулаки, взволнованно сказала Кларисса. Её голубые глаза ярко сияли.

Ханнелоре было приятно видеть подобный настрой, но её слух зацепился за кое-что в сказанном. Пусть она и знала, что Кларисса одержима Розмайн, но, вспоминая чаепитие, казалось, что эти двое никогда не встречались раньше.

— Кларисса, о каком задании и приветственном даре ты говоришь? — спросила Ханнелора. — Разве вы с госпожой Розмайн знакомы?

Щёки Клариссы окрасил стыдливый румянец, и она отвернулась, из-за чего коса слегка закачалась вдоль спины.

— В прошлом году в дворянской академии я сделала предложение одному из последователей госпожи Розмайн и на днях наконец-то выполнила задание, которое он мне дал. Поэтому я надеялась, что смогу официально поприветствовать госпожу Розмайн на состязании герцогств этого года…

Ханнелора давно замечала, что Кларисса владела весьма подробной информацией по Эренфесту, и теперь причина стала ясна — похоже, та решила выйти замуж за кого-то из этого герцогства. Сейчас Кларисса казалась очаровательнее, чем обычно, поскольку радовалась, что её предложение приняли. Ханнелора почувствовала, как на лице сама собой появляется улыбка.

— Я рада, что ты смогла выполнить своё задание для брака, — ободряюще сказала Ханнелора. — Пожалуйста, собирай истории и дальше. Я с нетерпением жду, когда Эренфест сделает книгу из рассказов, собранных служащими-учениками Дункельфельгера.

После этого Ханнелора вернулась к отчёту о чаепитии. Она сообщила, что во время обмена книгами Хильдебранд сказал своему слуге Артуру, что тоже хотел бы одолжить какую-нибудь книгу. На этом записи обрывались — видимо, именно на этом моменте Розмайн упала в обморок. Судя по тому, как чернила вывели странного вида черту, так и не дописав слово, вероятно — имя Артура, служащий-ученик, который вёл записи, оказался ошеломлен случившимся.

— И затем госпожа Розмайн внезапно потеряла сознание, — закончила Ханнелора.

— А-а? Но почему? — не понял Лестилаут.

— Госпожа Ханнелора, должно быть, вы всё же забыли о чём-то сообщить, верно? — не менее удивленно добавил один из последователей Лестилаута.

Вот только Ханнелора, и правда, ничего не пропустила. Просто все, кто присутствовал на чаепитии, были слишком ошеломлены внезапным обмороком Розмайн, чтобы добавить хоть что-то к отчёту.

— Мы не заметили никаких предпосылок. Всё произошло слишком внезапно, — сказала одна из девушек, сопровождавших Ханнелору.

— Последователи госпожи Розмайн, а также её брат и сестра, которых позвали на помощь, смогли разобраться с ситуацией, в то время как присутствовавшие гости просто не знали, что делать, — добавила другая.

Один за другим сопровождающие делились тем, что помнили. Ранее они хранили молчание, похоже, слишком поражённые произошедшим.

— Достаточно, — сказал Лестилаут. — Я понимаю, что отчёт Ханнелоры не был неполным. Но неужели мы не имеем ни малейшего представления о причине обморока?

— Кажется, последние несколько дней перед чаепитием госпожа Розмайн была прикована к постели и ей настолько нездоровилось, что ауб Эренфест приказал вернуться ей в Эренфест, — ответила Ханнелора. — Кордула предположила, что она могла потерять сознание из-за того, что была вынуждена устроить чаепитие, так как на него пригласили принца…

— Удивительно, что она смогла стать кандидатом в аубы с таким слабым здоровьем, — почесав затылок, с хмурым видом заметил Лестилаут.

Оставив в стороне отношение брата, Ханнелора понимала, что согласна с его мнением — разве возможно обучать кого-то с таким слабым телом как кандидата в аубы? Ханнелора могла только недоверчиво склонить голову, вспоминая интенсивное обучение, которое проходили кандидаты в аубы Дункельфельгера. Впрочем, возможно, обучение в других герцогствах отличалось, а потому думать об этом смысла не было.

— Вот что произошло на чаепитии, — ещё раз заключила Ханнелора. — Теперь, могу ли я вернуться в свою комнату? Я сильно потрясена произошедшим и устала.

Не одну только Ханнелору потряс тот внезапный обморок. Она нисколько не сомневалась, что все, кто сопровождал её, устали не меньше. Лестилаут больше не стал их удерживать.

***

Когда Ханнелора наконец вернулась в свою комнату, то вздохнула с облегчением. Кордула с сочувствующей улыбкой сказала: «Похоже, вы очень устали» — и помогла ей переодеться. Последовательницы, которые из-за занятий не смогли присутствовать на чаепитии, готовили чай, выглядя при этом очень заинтересованными в том, что пропустили.

— Учитель Руфен был очень обеспокоен, когда обнаружил, что все вы что-то обсуждаете в зале для собраний, — сказала одна из последовательниц.

Вернувшись после окончания занятий, Руфен обнаружил, что зал для собраний закрыт, и от находящихся поблизости студентов узнал, что чаепитие закончилось раньше, поскольку Розмайн потеряла сознание.

— Ох. Но разве здоровье госпожи Розмайн не намного важнее расспросов о храме? — услышав подробности, спросила Ханнелора.

— Кажется, он хотел, чтобы принц Хильдебранд использовал свою власть члена королевской семьи, чтобы приказать отсрочить возвращение госпожи Розмайн, но принц отказал.

Руфен послал к Хильдебранду ордоннанц, но принц ответил, что не собирается приказывать оставаться в академии человеку, которому нужен отдых в родном герцогстве. Помня, какими обеспокоенными выглядели принц и его последователи на чаепитии, Ханнелора сочла, что о подобном королевском приказе не может быть и речи. Если Руфену требовалось обсудить что-то касательно храма, то он мог связаться с храмом Центра или Дункельфельгера. Здоровье Розмайн, которая потеряла сознание в присутствии члена королевской семьи, имело первостепенное значение, а потому Ханнелору, безусловно, обрадовало, что Розмайн не станут тревожить по такой тривиальной теме, как расспросы о храме.

— Я рада слышать, что ей не придётся перенапрягаться из-за королевского приказа, — сказала Ханнелора. — В отличие от дворянской академии, в Эренфесте она сможет спокойно отдохнуть. Надеюсь, она скоро поправится.

***

Несколько дней спустя Ханнелора получила сообщение, что Розмайн проснулась и скоро вернётся в Эренфест.