Том 3.5. Спасение

Лошадь, к которой я была привязана, мчалась с огромной скоростью, и от каждого её движения я ощущала тупой удар в области живота. Поскольку меня завернули в ткань, я не могла ничего увидеть и лишь по ощущавшейся тряске понимала, что меня куда-то везут.

«А-а? Веки не двигаются… я даже моргать больше не могу?» — подумала я, заметив, что мои глаза открываются и закрываются только из-за тряски, а самостоятельно моргнуть я уже не в состоянии.

Когда я осознала, что тело полностью онемело, у меня по спине побежали мурашки. Внезапно мне в голову пришла мысль, что так я могу лишиться всех чувств и умереть. К тому же ситуация для этого весьма располагала. В отчаянии я попыталась выбросить такие мысли из головы. «Нет, нет, нет… тот человек в чёрном сказал отвезти меня к карете, и что есть кто-то, кто обрадуется, заполучив меня. Раз так, он ведь не должен был напоить меня тем, что меня убьёт… верно?»

Наверное, это странно, цепляться за слова врага, но ощущая медленно приближающуюся смерть, я хотела верить тому, что он сказал. Словно тонущий человек, я была готова цепляться за соломинку. Он не собирался меня убивать, а просто обездвижил, чтобы я не могла сопротивляться. Пусть глаза мужчины и были холодными и лишёнными сочувствия, но в них не было желания убивать. Если бы он намеревался убить меня, то сделал бы это прямо там.

Убеждая себя, что всё будет хорошо, я смогла немного успокоиться, но тут меня посетила ещё одна неприятная мысль: «Что, если доза была безопасной для других, но смертельной для меня?»

Я понимала, что скорее всего так и есть, но отчаянно пыталась отбросить эту мысль. К тому же, мы всё ещё находились на территории замка. Вильфрид и остальные, скорее всего, уже успели сообщить о нападении, так что помощь должна прийти в ближайшее время. Подкрепление отправится к северному зданию, где произошло нападение, услышит о похищении Шарлотты, а затем направится сюда… Когда я размышляла о действиях подкрепления, меня бросило в холодный пот. «А успеет ли помощь добраться до меня? Заметят ли они лошадь, бегущую по тёмному лесу? Успеют ли дать мне лекарство прежде, чем я перестану дышать?» 

В следующий момент я подумала, что как раз главный священник сможет успеть. Даже если меня напоили ядом, такой безумный учёный, как он, знающий о лекарствах всё, наверняка сможет что-то сделать. Мне просто нужно было верить в невероятные таланты Фердинанда.

«Главный священник, прошу, спасите меня!» — беззвучно молила я.

***

Внезапно раздался взрыв.

Лошадь, которая до этого неслась вперёд, испугавшись, заржала и встала на дыбы́. Поскольку меня привязали к спине лошади как багаж, меня лишь чуть подбросило, но человек, ехавший на ней, явно опешил, когда лошадь вздыбилась, и испуганно закричал. Это должно быть испугало лошадь ещё больше, поскольку она внезапно понеслась ещё быстрее.

Другая лошадь, скакавшая рядом с нами, по-видимому, тоже перепугалась. По удаляющемуся стуку копыт я поняла, что она рванула в другую сторону.

— Тише! Стой! — кричал человек, пытаясь успокоить испуганную взрывом лошадь.

Я чувствовала лишь, что тряска усилилась, поскольку по-прежнему ничего не видела из-за ткани, в которую меня завернули. Однако теперь ночной лес, в котором царила тишина, наполнился звуками. Отовсюду раздавались крики растревоженных зверей и птиц, убегавших подальше.

И тут, несмотря на то, что была завёрнута в ткань, я услышала громкий рёв, от которого у меня по телу пробежала дрожь.

— А-а-а-а! Так это ты тот глупец, что похитил мою единственную внучку?!

Казалось, воздух дрожал. И пусть из-за яда я уже практически ничего не чувствовала, у меня сжалось сердце. Но в то же время смысл слов и свирепость, с которой они были произнесены, помогли понять, кто именно пришёл мне на помощь. Неужели дедушка?!

Крик Бонифация, наполненный бурлящим гневом, прогремел громче, чем взрыв ранее, отчего лошадь остановилась и встала на дыбы ещё раз.

«А-а? Лошадь совсем остановилась?» — задалась я вопросом и вдруг почувствовала, что лошадь начала заваливаться на сторону. Я запаниковала. Учитывая, что я была привязана к ней, в зависимости от того, как она упадёт, я могла оказаться раздавленной ей. «А-а? Нет-нет-нет!» — мысленно закричала я, но тут верёвки, которыми меня привязали к лошади, внезапно оборвались, и я почувствовала, как кто-то быстро поднял меня.

— Розмайн, ты там? — раздался голос.

Без сомнений, он принадлежал Бонифацию. Дедушка поднял меня, завернутую в ткань, высоко в воздух и начал грубо трясти. Он явно хотел знать, в безопасности ли я, вот только из-за яда всё моё тело онемело, и я не могла ни ответить, ни пожаловаться.

«Дедушка, я вверх ногами! Пусть я и ничего не чувствую, но у меня кровь приливает к голове! Остановить! Прошу, не тряси!» — беззвучно молила я.

— Как бы я её ни тряс, она не отвечает! Только не говорите мне, что она мертва?! Розмайн, я сейчас же вытащу тебя оттуда! — выкрикнул он и, перестав трясти, развернул меня боком.

Вот только моё облегчение продлилось недолго. Бонифаций взялся за край ткани, и я почувствовала, как он дёргает его, пытаясь развернуть ткань, отчего у меня чуть сердце не остановилось. Если дедушка изо всех сил встряхнёт меня, уверена, что я просто вылечу из неё… 

«Подожди, нет-нет-нет, остановись! Кто-нибудь, пожалуйста, остановите дедушку! Я же умру!»

Естественно, мои безмолвные крики никого не достигли, и Бонифаций, схватившись за край ткани, с силой встряхнул её. Ткань резко размоталась, из-за чего я начала вращаться, а затем на большой скорости вылетела наружу. Как я и боялась, дедушка со всей силы отправил меня в полёт. Вращаясь боком, я на огромной скорости удалялась от него, мысленно крича от страха.

— А-а-а-а?! Розмайн улетела?! — послышался панический вопль Бонифация.

Но тут меня кто-то поймал.

— Господин Бонифаций! Разве Карстед не велел вам держаться подальше от Розмайн, чтобы случайно не убить её? Я понимаю, что вы беспокоились, но даже здоровый человек от такого мог умереть… Розмайн, ты в порядке?

«Главный священник… Я обязана вам жизнью», — мысленно сказала я.

Фердинанд слегка похлопал меня по щекам, чтобы проверить, в сознании ли я, но после действий Бонифация даже такое обращение показалось мне чрезвычайно нежным и ласковым. Мне также хотелось поблагодарить Карстеда за то, что всё это время он держал Бонифация подальше от меня.

— Фердинанд, она ведь не умерла? — спросил Бонифаций, чей голос после выговора звучал удручённо.

— Я не могу сказать, что с ней все хорошо, поскольку она никак не реагирует. Тем не менее пульс у неё есть, — ответил Фердинанд после быстрого осмотра.

Измерив температуру и пульс, он приблизил своё лицо к моему настолько, что можно было почувствовать его дыхание.

— Судя по запаху, её заставили что-то выпить… Плохо, — напряжённым голосом произнёс Фердинанд.

До меня донёсся шорох, после чего Фердинанд засунул мне в рот что-то вроде клочка бумаги. Последовала пауза, после которой Фердинанд гневно пробормотал:

— Они использовали больше, чем следовало…

— Фердинанд, что случилось?

— Если мы как можно скорее не дадим ей противоядие, Розмайн умрёт.

— Что?! — закричал Бонифаций и я мысленно вместе с ним.

Я рассматривала возможность того, что могу вот так умереть, но теперь, когда мою догадку подтвердил Фердинанд, никаких сомнений не осталось.

Я услышала металлическое позвякивание, и мне в нос сразу же ударил резкий запах лекарства. Стоило мне только подумать о том, что Фердинанд наверняка откупорил один из пузырьков, висевших у него на поясе, как он открыл мне рот и засунул туда ткань, пропитанную лекарством. Если быть точной, то он, похоже, обернул ткань, пропитанную лекарством, вокруг указательного пальца и протёр ей мои зубы и дёсны, словно при чистке зубов. При этом мне хотелось недовольно простонать.

Наконец Фердинанд убрал палец, оставив у меня во рту лишь ткань.

— Я использовал лекарство, которое способно ослабить действие яда, но оно лишь поможет нам выиграть время. Я должен поспешить в мастерскую, чтобы взять противоядие. Я забираю её в храм, чтобы приступить к лечению.

— Что?! В храм?! Лечить Розмайн в таком месте…

Для дворян храм был не тем местом, которое они хотели посетить, а потому неудивительно, что Бонифаций не одобрял, что меня будут лечить именно там. Однако я доверяла своим слугам в храме намного больше, чем тем, что в замке, и для меня не было места безопаснее, поскольку в храме была как мастерская Фердинанда, так и приготовленный мной юрэ́ве.

— Я тот, кто лучше всех знает о слабости Розмайн и о том, какие дозы лекарств следует использовать. И прежде всего, храм лучше замка тем, что там нет посторонних дворян. Прошу меня простить, но этот разговор — пустая трата времени.

Сказав это, Фердинанд снова завернул моё тело в ткань. Но в отличие от похитителей, он не относился ко мне как к вещи и оставил лицо открытым. Подняв меня, Фердинанд поправил положение моей головы так, чтобы мне было легче дышать, благодаря чему я почувствовала себя лучше.

— Фердинанд, подожди! Я могу позаботиться о Розмайн в своём доме!

— Прямо сейчас я единственный, кто может спасти Розмайн! Не мешай! — крепко держа меня, наорал Фердинанд на Бонифация, отказавшись от вежливого тона.

От столь явного гнева в его словах, у меня по спине пробежала дрожь. Я понимала, что если они начнут здесь спорить, я точно умру.

— Дедушка, пожалуйста, оставь Розмайн господину Фердинанду, — раздался другой голос. — Господин Фердинанд, возьмите! Это магический камень Розмайн.

Это был Корнелиус, и, похоже, он подобрал мой камень ездового зверя. Я услышала, как камень вернули в металлическую клетку на моём поясе. Мне хотелось поблагодарить Корнелиуса, но рот совсем не двигался.

— Розмайн, прости, что не смог защитить тебя… — пробормотал Корнелиус, погладив меня по щеке.

Для меня было достаточно и того, что он спас Шарлотту и Ангелику, но по голосу я поняла, насколько он опечален. Расстраивало, что я не могла произнести даже простое: «Всё в порядке».

— Корнелиус, если чувствуешь себя виноватым, то поймай того, кто причинил вред Розмайн. Враг должен быть дворянином. Тот, кого раздавил господин Бонифаций, был простым слугой, — холодно сказал Фердинанд.

Я ощущала, насколько он был в ярости. Пока я удивлялась гневу Фердинанда, Корнелиус, который получил задание, вздохнул и произнёс:

— Дедушка, я слышал звук копыт двух лошадей. Где-то в лесу есть ещё один преступник.

— Господин Бонифаций, я прошу вас схватить преступника, который сотворил это с Розмайн, в таком состоянии, чтобы от него можно было получить информацию, — предупредил Фердинанд. — Постарайтесь не размозжить ему голову, как вы сделали с тем другим. Мы не сможем исследовать его память, если у него не будет головы.

После слов Фердинанда я была искренне рада, что не могла открыть глаза. Я не хотела видеть человека, которому Бонифаций раздавил голову.

— Хорошо, Фердинанд. Я вверяю свою внучку тебе. За мной, Корнелиус!

— Да, дедушка.

Я слышала, как убегает Бонифаций, говоря при этом, что обязательно поймает преступника. Корнелиус, которому Фердинанд сказал, что долг внука — не позволять его деду буйствовать — последовал за ним.

— Розмайн, я спасу тебя, несмотря ни на что, — прошептал Фердинанд. — Так что, пожалуйста, сопротивляйся яду сколько сможешь.

После его слов я почувствовала, как он перехватил меня, а затем послышались взмахи крыльев. Это явно взлетал ездовой зверь Фердинанда. Судя по тому, как ткань хлопала меня по виску, я могла сказать, что мы летели к храму с ужасающей скоростью.

Так быстро, что, наверное, никто другой в герцогстве не смог бы угнаться за ним, Фердинанд добрался до храма.

***

Услышав резкие шаги быстро куда-то идущего Фердинанда и почувствовав лёгкий аромат благовоний, я поняла, что мы вернулись в храм.

Уже пробил седьмой колокол, а потому вокруг не было слышно людей. Тишину нарушали только разносящиеся эхом шаги Фердинанда.

— Открой, — раздался голос Фердинанда.

Я услышала, как у кого-то перехватило дыхание, а затем звук открывающейся двери. Когда Фердинанд назвал имя Франа, я поняла, что мы пришли к покоям главы храма.

— Главный священник, что случилось с госпожой Розмайн?! — потрясённо спросил Фран.

Фран, вероятно, до сих пор не лёг спать из-за какой-то работы. Фердинанд, передавая меня, кратко объяснил, что случилось:

— Она была отравлена. Я принесу противоядие из мастерской. Переоденьте её пока во что-нибудь белое. Не убирайте платок изо рта, он пропитан лекарством, замедляющим распространение яда.

— Понял.

Придерживая меня одной рукой, другой Фран позвонил в колокольчик, чтобы вызвать слуг. Сразу же послышался звук быстро приближающихся шагов нескольких человек.

— Никола, Моника, пожалуйста, немедленно переоденьте госпожу Розмайн в белую одежду. Зам, Фриц, Гил — позаботьтесь об освещении и температуре в комнате.

— Поняли!

Из-за того, что моё тело было совершенно безвольным, Моника и Никола не могли переодеть меня только вдвоём, а потому Фран поддерживал меня, пока они расстегивали пуговицы на спине и убирали украшение для волос.

— Держитесь, госпожа Розмайн, — сказала Никола.

— Фран, она в порядке? — спросила Моника.

По их голосам можно было понять, что они очень обеспокоены тем, что я совершенно не двигалась.

— Главный священник здесь, — вместо ответа сказал Фран.

Я почувствовала, как руки поддерживающего меня Франа слегка дрогнули.

— Я вхожу, — объявил Фердинанд, входя в комнату прежде, чем мои слуги успели ответить.

Послышался звук, словно что-то положили на стол.

Даже несмотря на то, что я предположительно находилась без сознания, для Фердинанда было немыслимо войти в комнату, пока меня переодевали. Такая спешка указывала на то, что моя жизнь находилась в серьёзной опасности. Я почувствовала, как из-за страха моё сердцебиение участилось.

— Вы можете оставить её в нижнем белье. Просто заверните в одеяло, чтобы она не замёрзла. Мы не можем зря терять время. К тому же, сразу после использования противоядия, она воспользуется юрэ́ве, — отдал указания Фердинанд, после чего меня тут же завернули в одеяло. — Фран, передай её мне.

Меня передали Фердинанду, который, как мне показалось, сидел на стуле. Он вытащил ткань у меня изо рта и вставил вместо неё какую-то трубочку. Наверное, это что-то вроде пипетки? Лекарство понемногу капало мне в рот, однако я совершенно не ощущала вкуса. Я задумалась, было ли лекарство безвкусным, или это я утратила вкус?

Фердинанд, закончив вливать в меня противоядие, проверил мне пульс и тихо выдохнул.

— Полагаю, я успел… Фран, поддерживай её в этом положении, пока противоядие не подействует. Будь осторожен, иначе язык сместится, и она не сможет дышать.

— Понял.

Фран снова взял меня на руки, поддерживая так, чтобы тело и голова находились в правильном положении.

— Я займусь подготовкой юрэ́ве, — сообщил Фердинанд.

Поддерживаемая Франом, я слышала, как удаляются шаги Фердинанда, а затем почувствовала, как несколько человек приблизились. 

— Фран, с госпожой Розмайн всё будет в порядке? — послышался голос Гила.

— Да, с ней всё будет в порядке. Главный священник сказал, что успел, — мягким тоном ответил Фран, не сомневавшийся в суждениях Фердинанда.

От такой уверенности Франа тревога, испускаемая моими слугами, начала ослабевать.

— Госпожа Розмайн, я прочту вам книгу, поэтому, пожалуйста, поскорее выздоравливайте, — сказал Гил.

Я почувствовала тепло на сердце и умиротворение, когда Гил принялся читать вслух одну из книжек с картинками. Кажется, в процессе мои губы немного пошевелились.

— Ох! Гил, госпожа Розмайн улыбается! Похоже, она тебя слышит! — радостно сказала Никола, отчего Гил начал читать громче.

Я услышала облегчённые вздохи, а затем перешёптывания Николы и Моники, убирающих мою одежду и украшение для волос.

К тому времени, как Гил закончил читать книжку с картинками, я уже могла немного пошевелить ртом и напрячь веки. Приложив некоторые усилия, я наконец смогла открыть глаза.

— Госпожа Розмайн! — раздались радостные выкрики.

Я увидела, что лица окружающих меня слуг лучились улыбками. Губы практически не шевелились, но я всё же попробовала заговорить.

— Иффините фа бефпо… — начала я, но меня прервали.

— Пожалуйста, не заставляйте себя и подождите. Лекарство скоро подействует.

Я чувствовала себя счастливой от того, что меня окружают слуги, которые так заботятся обо мне. Тот страх, который я испытала, столкнувшись с людьми, желавшими мне зла, казался теперь каким-то далёким. Тем временем онемение постепенно спадало, и ко мне возвращалась чувствительность.

— Думаю, теперь я могу немного поговорить…

— Если вам по-прежнему сложно двигаться, подождите ещё немного, — посоветовал Фран.

— Хорошо… — ответила я, по-прежнему прислонившись к Франу. Я не рискнула кивнуть, так как боялась, что потом не смогу поднять голову. — Фран, мне предстоит воспользоваться юрэ́ве, верно?

— Поскольку так сказал главный священник, полагаю, что да.

Фердинанд упоминал, что использование юрэ́ве погрузит меня на некоторое время в сон. Раз так, то прежде, чем я им воспользуюсь, мне требуется дать все необходимые инструкции.

— В таком случае, пожалуйста, отправьте всем в нижнем городе подготовленные мной письма. Кроме того, попросите главного священника вернуть из замка в храм моих поваров и Розину. Что касается дел в храме, то продолжайте работать как обычно, словно я отлучилась в замок. Вы все очень опытны, а потому полагаю, что у вас не должно возникнуть проблем, пока я использую юрэ́ве. Я надеюсь на вас.

— Прошу, доверьте всё нам.

После этого я дала столько указаний, сколько смогла припомнить.

— Фран, я хочу отправиться в потайную комнату. Не мог бы ты отнести меня туда? Если ты пойдёшь со мной, ты сможешь войти.

Пока Фран держал меня, я, всё ещё чувствуя онемение, протянула дрожащую руку, чтобы коснуться магического камня на двери. Я ощутила, что пусть моя магическая сила и втекала постепенно в камень, но двигалась не как обычно. Несмотря на то, что противоядие возвращало мне чувствительность, магическая сила внутри моего тела двигалась очень плохо. И пусть я слабо разбиралась в таких вопросах, мне показалось, что это не очень хорошее предзнаменование.

— Главный священник, госпожа Розмайн пришла в себя.

Когда я каким-то образом всё же смогла открыть дверь, то обнаружила внутри Фердинанда, что заполнял из кувшина белый ящик, про который я не могла сказать, похож ли он больше на ванну или на гроб.

— Главный священник, хотя онемение спадает, но магическая сила практически не движется. Кажется, она будто затвердела.

— Выпей юрэ́ве сейчас же, — изменившись в лице, ответил Фердинанд и, налив юрэ́ве в чашку, передал её Франу.

Я осторожно коснулась чашки плохо слушающимися руками, но, благодаря помощи Франа, смогла выпить юрэ́ве. Судя по тому, что на вкус оно оказалось немного сладковатым, мои чувства возвращались.

Всё время, пока я пила, Фердинанд, используя кувшин, продолжал заполнять ванну юрэ́ве. Несмотря на то, что кувшин был не таким уж и больши́м, юрэ́ве текло из него непрерывным потоком. При этом я заметила, что количество жидкости в котле постепенно уменьшалось, хотя никто к нему не прикасался.

— Скорее всего, они связаны… — пробормотала я.

— Не скорее всего, а точно. Так… этого должно быть достаточно, — поправил меня Фердинанд, отставляя кувшин.

Затем он поднял меня и положил в белую ванну, наполненную юрэ́ве. На её дне оказался магический круг, и как только я села на него, на теле проявились красные линии магической силы.

— Кажется, магический круг функционирует правильно… Вот только твоя магическая сила…

Фердинанд замолчал и, что-то бормоча себе под нос, принялся проверять поток магической силы на моих руках и шее. Пока он занимался этим, я почувствовала, что у меня начали слипаться глаза.

— Главный священник, я засыпаю…

— Да. Это из-за лекарства. Не противься сну. Спокойной ночи, Розмайн.

— Спокойной ночи, главный священник. Остальное я доверяю вам…

— Да. Я устраню любого, кто угрожает твоему сну. Спи спокойно, — сказал Фердинанд и своей большой рукой закрыл мне глаза.

Перед глазами потемнело, а сознание начало затухать. Я ощущала, как постепенно погружаюсь в юрэ́ве. По какой-то причине ощущение от погружения в пока́чивающуюся жидкость казалось очень ностальгическим и успокаивающим…