Том 2.1. Обсуждение с главным священником и моя решимость

Я получила разрешение встретиться с главным священником на пятом колоколе, а потому в назначенное время отправилась в его комнату вместе с Франом. Судя по всему, главный священник уже слышал подробности от Франа, поскольку стоило ему меня увидеть, он сказал:

— Я отклоняю твою просьбу. Нет причин выделять больше средств или рабочей силы для приюта.

Мало того, что он отклонил мою просьбу, даже не дав мне высказаться, ещё и его ответ был мне непонятным. Я совершенно не ожидала, что узнав, насколько ужасной была ситуация в приюте, он скажет, что «нет причин» для помощи.

— Что значит «нет причин»? Маленькие дети могут в любой момент умереть от голода. Дети не должны находиться в таких ужасных условиях…

Возможно, он просто не знал, насколько там всё плохо на самом деле. Волнуясь, я попыталась объяснить главному священнику то, что сегодня увидела. Но он лишь слегка поднял руку, прерывая моё объяснение.

— Даже если не брать в расчёт труд служителей и учеников, у нас нет денег, чтобы тратить их на некрещёных сирот. Возможно ты не знаешь об этом, потому что ты росла с родителями, но в храме некрещёные дети не признаются людьми. С ними будут обращаться как с людьми только после крещения.

Я ожидала чего-то подобного, потому что было невозможно войти в храм или устроиться на работу до церемонии крещения. И всё же, я не думаю, что неправильно так относиться к детям, даже если их и не признавали людьми.

— Вы хотите сказать, что вам будет всё равно, даже если те дети умрут?

— Да, потому что на это будет воля богов. Если говорить откровенно, то будет лучше, если их число уменьшится.

Я хотела, чтобы он опроверг заданный мной вопрос, но вместо этого он так легко его подтвердил. Я была потрясена этим, а главный священник стал объяснять ситуацию.

— Раньше в храме было вдвое больше священников, чем сейчас. Можно легко подсчитать, что слуг и учеников было как минимум в два раза больше. В среднем у священников было пять или шесть слуг. Можешь представить, сколько ненужных слуг осталось в храме после того, как священники вернулись в благородное общество?

Если чуть больше десяти священников покинуло храм, то это означает, что от шестидесяти до семидесяти слуг остались в храме. Учитывая, что храм существовал за счёт пожертвований священников, которые также брали на себя расходы на еду и проживание своих слуг, было несложно представить, что их массовый уход поставил храм в весьма неблагоприятное финансовое положение.

— Мы продали около тридцати служительниц и служителей дворянам в качестве слуг, но их у нас осталось всё равно слишком много.

— Разве нельзя отправить этих служителей заботиться о детях?

— Нет, если мы будем заботиться о них, то это лишь увеличит количество голодных ртов. Или почему ты думаешь глава храма избавился от стольких служительниц? Кажется, ты не понимаешь, о чём я тебе говорю.

Пускай в настоящее время священников мало, но через несколько лет их число возрастёт, так что очевидно, возникнет проблема, если для них окажется недостаточно слуг. Но с другой стороны, сейчас было недостаточно божественных даров, а потому главный священник хотел предотвратить увеличение количества служителей.

— По крайней мере, почему бы не очистить там всё? Там настолько грязно, что может вспыхнуть болезнь.

— Хм. Так значит ты предлагаешь убить их всех сейчас, до того, как вспыхнет болезнь? Логичное решение, но не то, которое хорошо отразится на нас.

— Нет! Это не то, что я имела ввиду…

Я хотела закричать: «Да что с вами такое?!», но смогла сдержаться. У меня с главным священником были совершенно разные позиции и ценности. Его взгляд на мир был для меня таким же чуждым, как и мой для него. Пусть мы и говорили на одном языке, но не могли понять друг друга.

— Главный священник, для чего тогда вообще нужен приют? Разве это не место для воспитания сирот?

— Не совсем так. Приют существует для того, чтобы вырастить из брошенных детей слуг для дворян.

Моё и его понимание того, что должен представлять из себя приют, было слишком различно. Главный священник совершенно не чувствовал жалости или сострадания. Похоже, разочарованный тем, что я не могла его понять, он вздохнул.

— Если ты желаешь как-то помочь умирающим детям, то можешь это сделать. Ты готова стать директором приюта, которым больше никто не хочет становиться, и взять полную ответственность за него на себя?

Слова главного священника были столь неожиданными, что у меня перехватило дыхание. Да, я хотела помочь сиротам, но у меня не было решимости взять на себя всю ответственностью за приют. Это было слишком страшно.

—Я-я не могу этого сделать.

Сжав кулак, я медленно покачала головой. Главный священник хмыкнул и кивнул, после чего посмотрел мне в глаза и продолжил.

— В таком случае нынешнее соотношение священников и служителей позволяет предоставить достаточно божественных даров, чтобы удовлетворительно накормить примерно сорок человек в приюте. У тебя больше денег, чем у любого другого священника в храме. Ты готова предоставить еду для остальных сорока с лишним сирот?

— Я не могу. Большая часть моих денег принадлежит мастерской, а в моём личном распоряжении их не так много.

Если честно, то я уже потратила слишком много денег на ремонт своей комнаты и плату своим слугам. Я едва держалась лишь благодаря проданным рецептам.

Итальянский ресторан ещё не открылся, и я не создала ничего, что принесло бы мне стабильный доход. В текущей ситуации у меня не было возможности поддержать сирот.

— Если ты не можешь взять на себя ответственность и не можешь позволить себе платить, то значит, что ты ничего не можешь сделать. В таком случае просто молчи. Твоё детское чувство справедливости не даёт тебе право высказываться по чужим делам. Просто продолжай спокойно читать свои книги, не думай о том, что тебя не касается.

Аргументы главного священника были столь весомы, что я просто не могла спорить. Я не имела права жаловаться, когда сама была не готова ничего делать. Зачасту́ю было лучше ничего не делать, чем делать, зная, что не сможешь выполнить работу до конца.

— Прошу прощения, что потратила ваше время.

Опустив голову, я вышла из комнаты главного священника. После его отказа я больше ничего не могла сделать. У меня не осталось другого выбора, кроме как смириться. Или я пыталась убедить себя в этом, но на самом деле я чувствовала себя ужасно, а живот казался полным свинца.

— Госпожа Майн, не хотели бы вы пойти в библиотеку? Возможно, это улучшит ваше настроение.

Фран опустился на колени и посмотрел мне в лицо. В отличие от того, что было ранее, когда он не хотел договариваться о встрече с главным священником, сейчас его слова звучали с теплотой и заботой.

— Фран… ты знал, что так будет?

— Ранее моей задачей было понимать намерения главного священника. Поэтому я ожидал, что обсуждение этого вопроса огорчит вас. Пожалуйста, забудьте о приюте.

Фран взял меня за́ руку и неспешно отвёл в библиотеку. Читая книги, я могла погрузиться в них и немного забыться. Я даже не заметила, как уже пробил шестой колокол, что означало, что за мной скоро должен прийти Лутц. Мне пришлось покинуть библиотеку и вернуться в свои покои, чтобы переодеться.

На обратном пути в свои покои, хотела я того или нет, но из коридора я могла видеть приют. Это оживило мои воспоминания об увиденном, и меня начало тошнить.

— Ум-м...

Я зажала рот руками, отчаянно сдерживая тошноту. Фран поспешно схватил меня и побежал к шкафу, где достал для меня предназначавшееся для уборки ведро. Когда меня вырвало в ведро, я хотела просто расплакаться. Я была не в силах забыть увиденное. Если бы я могла читать книги всё время, то, возможно, у меня бы как-нибудь получилось об этом не думать, но без книг я никак не могла отгородиться от воспоминаний. Когда я была Урано, Япония находилась далеко от Африки, так что происходящее там не имело ко мне никакого отношения, а потому я могла просто при случае пожертвовать сто или двести иен. Увидев нечто подобное по телевизору во время еды, мне стало бы грустно, но вскоре бы я об этом забыла. Но сейчас мои покои находятся в том же здании, что и приют. Для меня невозможно было оставаться спокойной, зная, что совсем рядом есть сироты, которые живут в столь ужасных условиях.

***

— Госпожа Майн, как всё прошло?

Когда я вернулась, Гил сразу же бросился ко мне. Его фиолетовые глаза, достаточно тёмные, чтобы казаться почти чёрными, сияли с такой надеждой, что мне пришлось опустить взгляд.

— Прости, Гил. Главный священник отказался помочь.

— Но почему?!

Расстроенный таким моим ответом, Гил посмотрел на меня, словно не желая в это верить. Я не только не могла помочь сиротам, но я даже не смогла оправдать ожидания Гила, а потому я продолжала смотреть в пол. Моё сердце болело, и я была готова выдержать любые оскорбления Гила.

— Гил, успокойся, — предупредил его Фран.

— Вот же! Не будь глупым. Я ведь уже говорила тебе, что это бесполезно, разве нет? — ответила Гилу Делия.

Похоже, Гил хотел что-то сказать, но вместо этого он лишь сжал губы и, как и я, опустил глаза. Делия пожала плечами, готовясь помочь мне переодеться.

— Всё это из-за того, что глава храма избавляется от служительниц, когда у них появляются дети, называя их бесполезными, поскольку они не могут выполнять свою работу. Главный священник не может ничего с этим сделать.

— Делия.

— Это правда! Обычно о малышах заботились бы служительницы, которые только что родили или имели большие животы, но поскольку глава храма не хочет, чтобы сирот стало больше, то он первым делом избавился от тех служительниц. Тем не менее, ему всё же нужны девушки, чтобы предлагать посетителям цветы. Из-за того, что он должен заменить девушек с большими животами, он не может избавиться от всех служительниц, а потому ему приходиться оставлять запас.

По словам Делии, все оставленные в приюте для уборки и стирки служительницы и ученицы, были молоды и относительно привлекательны. От служительниц, которые родили, избавились, а некрасивых продали в качестве слуг дворян, оставив про запас лишь милых, которые в будущем должны были предлагать цветы. Таков был результат того, что священники оставили так много своих слуг.

Мужчинам не грозила беременность, так что они могли работать долгое время. Хорошо обученные служители продавались за высокую цену дворянам в качестве личных помощников. Однако из-за того, что количество самих дворян тоже уменьшилось, то и спрос на служителей стал меньше. В настоящее время в храме не проданных служителей было больше, чем служительниц.

— Постойте, значит ли это, что дети в приюте — это дети священников? Разве тогда у них не дворянская кровь?

— Ну да, я думаю, что по крайней мере, половина из них. Я в том числе, — небрежно ответила Делия.

— Что? Делия, у тебя тоже есть магическая сила?

— Если есть слишком большая разница в магической силе, то будет трудно иметь детей.Таким образом служительница может забеременеть только если у священника почти нет магической силы. Я слышала, что если у кого-то из них есть дети в храме, то они уже не могут вернуться в благородное общество.

Другими словами, сейчас в храме остались только священники у которых почти не было магической силы. От столь эгоистичных порядков храма у меня разболелась голова.

— Все окончательные решения касающиеся дел храма принимает глава храма, а потому лучше повиноваться, а не пытаться идти против него, — ответила Делия и посмотрела на Франа и Гила. — А теперь вам нужно уйти. Я должна помочь госпоже Майн переодеться.

Махнув рукой, тем самым призвав Франа и Гила покинуть комнату, Делия начала быстро помогать мне переодеваться.

— Вот же! Госпожа Майн, вы от этого не умрёте, а потому просто забудьте об увиденном. Нет смысла переживать, если вы всё равно ничего не можете для них сделать, — сказала Делия, быстро закончив с работой.

Вот только дело было не в том, что я совершенно ничего не могла сделать. Если бы я использовала все деньги «мастерской Майн», то могла бы улучшить ситуацию в приюте. Но из-за того, что главный священник и глава храма были не заинтересованы в помощи приюту, то как только у меня закончатся деньги, всё вернется к тому, что было. Но больше всего мне было страшно взять на себя ответственность за столько жизней. Не то чтобы я ничего не могла сделать, но я была слишком напугана, чтобы решиться поставить на это все свои деньги.

***

— Лутц! Лутц!

Когда за мной пришёл Лутц, я бросилась к нему и крепко обняла. Я наконец смогла почувствовать облегчение, вернувшись туда, где меня могли понять. Словно прорвав плотину, из моих глаз хлынули слёзы.

Лутц не задумываясь погладил меня по голове и посмотрел на провожавшего меня Франа.

— Фран, что случилось?

— Я всё объясню по дороге.

Фран взглянул на привратника, а затем пошёл вперёд. Пока мы шли по шумной городской улице, он объяснял, что сегодня произошло.

— Затем она обратилась за помощью к главному священнику. После того, как он отказал ей, я посоветовал госпоже Майн сдаться, но её сердце продолжает болеть.

— Да, видеть умирающих малышей довольно тяжело. Майн, но ты ведь ничего не можешь сделать. Перестань беспокоиться и просто забудь о них.

Даже несмотря на свою бедность, я жила здесь довольно спокойно, а потому увиденное слишком глубоко врезалось в мой разум, чтобы можно было так легко об этом забыть.

— Хотела бы я их забыть… Было бы лучше, если бы я ни о чём не знала. Но теперь, когда я знаю, что за стенами моих покоев есть дети, которые умирают от голода, я не могу притвориться, что ничего не видела.

Лутц остановился и посмотрел мне в глаза.

— Тебе не нравится ужасное положение приюта? Тогда что ты хочешь изменить?

Вновь вспомнив увиденное, я подумала о том, каким на самом деле должен быть приют, и ответила.

— Я хочу, чтобы эти дети могли есть, пока не будут сыты, и чтобы они выросли здоровыми. Я хочу, чтобы они спали, по крайней мере, на чистых матрасах, а не на грязной и вонючей соломе, от которой они могут подхватить болезнь.

— А-а? Они должны быть богатыми, чтобы есть, пока не будут сыты. Обычно люди довольствуются тем, что едят достаточно, чтобы просто передвигаться. Даже я дома не могу есть, пока стану сытым.

Услышав мои слова, Лутц сказал, что я хочу слишком многого. Я вспомнила свою жизнь дома и внезапно осознала, что думая о содержании приюта, я отталкивалась от своей жизни в храме, где жила как дворянка. В храме я могла есть много вкусной еды, да и дома я могла позволить себе хорошо питаться, а потому в последнее время я забыла, что не так много детей в нижнем городе могли позволить себе есть досыта. Даже Лутцу постоянно приходилось бороться за еду и он часто проигрывал своим старшим братьям.

— Понятно. Достаточно будет просто их накормить…

— И вообще, Майн, почему всю еду им должна давать ты? Им самим следует её добыть. Почему они просто терпеливо дожидаются еды, когда голодны, но ничего для этого не делают?

Поскольку храм обособлен от остального города, я думала, что обычные порядки к нему не применимы. Но если я смогу организовать их жизнь, как и у детей в нижнем городе, то необходимые расходы значительно снизились бы. Они могли просто пойти в лес и собрать еды, в дополнение к той, что я могу для них купить.

— К сожалению, сиротам не разрешается покидать приют, — печально сказал Фран.

Чтобы дворяне не видели детей, что ещё не прошли крещение, в приюте малышей, как правило держат взаперти. Вероятно, это было сделано, чтобы не позволить детям больше узнать о мире самостоятельно. Я замолчала, не зная, что сказать на слова Франа, но Лутц, который практически ничего не знал о порядках храма, лишь непонимающе наклонил голову.

— Кто придумал это правило? Если сироты являются лишним бременем, то в чём проблема отпустить их в лес? Фран и Гил ведь покидают храм.

— Это другое. Они мои слуги.

Поскольку их работа заключалась в том, чтобы сопровождать меня по пути в храм и обратно, то им разрешалось покидать храм. Это всё равно как когда служители сопровождали священников в дворянский район. Но они не могли свободно уходить, когда им это будет угодно.

— Раз так, то почему бы тебе не сделать всех оставшихся сирот своими слугами? Тогда они смогут выходить на улицу.

Услышав неожиданное предложение Лутца, я, моргая, уставилась на него.

— Пожалуйста, подожди, — вмешался Фран. — Это просто невозможно. Разве госпожа Майн сможет обеспечить их всех едой, кровом и одеждой?.

— Если они будут просто ходить в лес, то достаточно будет купить для них дешёвой подержанной одежды в магазине, в который мы обычно ходим.

Я попыталась подсчитать, сколько будет стоить купить достаточно одежды, ножей и корзин, чтобы сироты могли пойти в лес. Естественно, в храме была и другая работа, а потому они не могли пойти все разом. Если я разделю их на группы, чтобы они чередовались, то мне понадобиться гораздо меньше инструментов.

— Фран, пятьдесят-шестьдесят комплектов подержанной одежды, ножей и корзин, необходимых, чтобы дети могли пойти в лес, будут стоить дешевле, чем та одежда, которую я купила для вас троих.

Услышав мой ответ, Фран широко раскрыл глаза и посмотрел на свою одежду. Одежда, которую я купила для своих слуг была хорошего качества. Она была несравнимо лучше, чем та одежда, которую я обычно носила дома.

— Отведите их в лес и позвольте им самим собирать еду, чтобы решить свои проблемы. Если в приюте нет денег, значит, сироты должны жить как бедняки.

Пусть слова Лутца и звучали грубовато, но он был прав. Вместо того, чтобы просто сидеть и ждать, когда им дадут еду, они должны были сами приложить усилия.

— Фран, я ведь могу отправить их в лес, если они будут моими слугами, как я отправляла тебя и Гила в компанию «Гилбе́рта»?

— Да, можете.

— Значит, я могу и попросить их пойти в лес, чтобы собрать древесину?

После моих слов Лутц просиял.

— Хочешь сделать приют филиалом «мастерско́й Майн»?

— Да. В таком случае я смогу дать сиротам возможность зарабатывать деньги. Даже если случится так, что я покину храм, то они смогут прокормить себя сами.

Впрочем, для начала нужно было просто отправить их в лес, чтобы они смогли найти себе еду и научить готовить. Мы с Лутцем принялись обсуждать с чего начать изменения, и что будет наиболее эффективно, но в какой-то момент нас неохотно прервал Фран.

— Я считаю, что это хорошая идея, но… госпожа Майн, это совершенно отличается от привычных порядков храма. Главный священник вновь спросит вас, готовы ли вы нести ответственность за всех сирот. Вы сможете ему ответить?

Я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица. Фран был прав. Трудно представить, что если такой посторонний человек как я проигнорирует сложившиеся порядки, то это приведёт лишь к положительным результатам. Это может вызвать трения с другими священниками, главой храма и даже главным священником. Не говоря уже о том, что если сироты будут зарабатывать деньги, то это неизбежно приведёт к неравенству.

— Прости, Лутц. Но я слишком боюсь взять на себя ответственность…

— В таком случае, Майн, чего ты боишься больше? Ответственности или того, что сироты умрут, если ты ничего не сделаешь?

Оба варианта были пугающими. Если я брошу сирот, то, думаю, всю оставшуюся жизнь буду чувствовать тяжесть от этого решения. Но и взять на себя ответственность за жизни многих людей я тоже была не готова. Когда я обхватила руками свой живот, Лутц небрежно пожал плечами.

— Эй, Майн, нужно ли так об том задумываться? Просто попробуй, а если не получится — смирись с неудачей.

— Лутц, это не так просто. Здесь на кону жизни сирот.

Когда я посмотрела на Лутца, он фыркнул, как это обычно делает Бенно.

— Нет ничего необычного, когда мастерская, у которой закончилась работа или магазин, у которого плохие продажи, закрываются. И даже если с твоей мастерской в приюте ничего не получится, то твои работники не останутся совсем без крыши над головой, верно?

— Ну да… они останутся жить в приюте и у них всё равно будут божественные дары…

— Раз так, то зачем так бояться ответственности, если хуже уже не будет, даже если мастерская закроется? Не говоря уже о том, что я тоже часть «мастерско́й Майн».

Вероятно, всё же будут моменты, когда мне придётся взять на себя ответственность. Если бы я спросила Бенно, то он скорее всего высказал бы другое мнение об обязанностях главы мастерской. Но… я подумала, что если со мной будет Лутц, то всё будет в порядке. Я боялась бы сделать всё сама, но вместе с Лутцем я точно справлюсь.

— Майн, давай постараемся вместе. Ты ведь хочешь их спасти?

— Да!

Я схватилась за протянутую руку Лутца. Увидев это, Фран слегка удивился, но затем улыбнулся.

— Госпожа Майн, я тоже помогу вам.