Том 1.2. Побочная история: Сплетни у колодца

— Мам, я пойду помою посуду.

— Спасибо, Тули.

После завтрака Тули взяла грязную посуду и отправилась к колодцу. Я открыла дверь и проводила её, а затем, вздохнув, направилась в спальню.

Сегодня был день земли, что означало, что и я, и моя дочь Тули не работали, но у моего мужа-солдата Гюнтера была утренняя стража. Он уже ушёл, чтобы занять свой пост у ворот, прежде чем они откроются на втором ударе колокола. Когда Майн и Тули уйдут в лес для сборов, я планировала постирать бельё, а затем приступить к заготовке продуктов на зиму, которые мы вчера купили.

Все уже готовились отправляться, но Майн всё ещё нежилась в постели и не показывала признаков скорого подъема.

— Майн, не пора ли тебе проснуться?! Второй колокол уже прозвучал. Разве ты не собиралась сегодня в лес вместе с Тули и Лутцем?

— Уф-ф, ха-а-а… Я встаю…

Сонная Майн с трудом поднялась с кровати и принялась мыть лицо. Она и без того регулярно обтиралась, так что мне было не особо понятно, почему же она так упорно стремилась каждое утро мыть лицо. Ненависть Майн к тому, чтобы быть грязной, была настолько сильной, что это превратилось в шутку среди соседок.

— Майн, ты можешь помыть лицо и позже. Сосредоточься на том, чтобы сперва закончить с завтраком.

— Ладно…

Немного надувшись и выглядя несчастной, она быстро уложила волосы палочкой. Майн слегка вздрогнула, забираясь на ближайший к очагу стул, и принялась завтракать. Она не торопилась просыпаться и ела медленно, но у меня хватало работы, чтобы ещё и ждать когда же она съест завтрак.

— Тули уже ушла к колодцу, чтобы вымыть посуду. Я тоже скоро пойду туда стирать. Поэтому, когда поешь, пожалуйста, воспользуйся водой в кувшине и помой посуду.

— Ла-а-дно…

Со спины донёсся сонный ответ Майн, пока, взяв корзину с грязной одеждой, я выходила наружу. Меня сразу же обдало холодным воздухом.

— Ну да, с началом нового сезона стало холодно.

С наступлением осени ветер становился всё холоднее. Я быстро спустился по ступенькам и содрогнулась от мысли, насколько же холодной будет вода в колодце.

За исключением солдат, таких как Гюнтер, у большинства людей день земли был выходным. Вокруг колодца собрались несколько женщин, которые стирали и мыли посуду.

— Мама, я здесь, — позвала меня Тули, прекратив мыть посуду и помахала мне. — Я пойду в лес, как только закончу с посудой. Майн проснулась?

— Сейчас она завтракает.

— Майн всегда такая медленная. Или она забыла, что за ней зайдёт Лутц? — сказала Тули, надувшись и собирая посуду. — Пойду потороплю её и сама начну готовиться. Что бы она без меня делала…

В последнее время Тули так охотно заботилась о своей сестре, что я даже задалась вопросом, не была ли Майн такой ленивой по утрам, потому что знала, что Тули будет рядом. Я могла предположить, что отношение Тули было как-то связано с тем, что Майн поправлялась и изучала свои возможности. В прошлом Майн всегда лишь плакала, говоря о том, как же несправедливо, что только Тули может выходить на улицу, но теперь она искренне хвалила сестру за то, что она могла делать так много вещей, которые у самой Майн не получались.

Не ошибусь, если скажу, что Тули была очень рада тому, что теперь может ходить в лес вместе с Майн. Даже когда она выглядела расстроенной или раздражённой, выражение её лица оставалось мягким, то есть она на самом деле не слишком переживала. Я была рада тому, что они ладили.

— Тули такая очаровательная маленькая девочка, она усердно трудится и даже заботится о своей больной младшей сестрёнке.

— Ну да, Тули настолько безупречна, что это даже кажется немного странным, — улыбаясь, ответила я на похвалу своей соседки.

Найдя место для стирки, я протиснулась между женщинами к достаточно свободному месту и со стуком опустила корзину.

— Доброе утро, Ева.

— Доброе, Карла. Трудно стирать с таким количеством мальчиков, не так ли?

Рядом с моей корзиной стояла другая, в два раза больше, заполненная грязной одеждой, которую Карла быстро стирала. Она вздохнула и развела руками.

— Ох, как бы я хотела дочку, которая бы помогала мне. Я бы всё отдала, чтобы вместо одного из этих мальчишек у меня была девочка.

Карла была матерью Лутца, и она воспитывала четверых мальчиков. В отличие от дочерей, сыновья, как правило, не помогали по дому, поэтому Карла всегда жаловалась на то, что хочет такую ​​дочь, как Тули.

— Тули работает усердно, но у тебя возникнет ещё больше проблем, если у тебя будет такая дочь, как Майн, — ответила я, позволяя жалобам Карлы влетать в одно ухо и вылетать из другого.

Я подошла к колодцу, чтобы наполнить свою лоха́нь. Я напрягла руки и вы́черпнула воду. Майн была всё ещё слишком слаба, чтобы набирать воду из колодца. Ей требовались все силы, чтобы дотащить до дома маленькое ведро воды, после чего она оказывалась измотана. Хотя, возможно, сейчас она будет в порядке, учитывая, насколько сильнее она стала? Майн была слаба с рождения и постоянно болела. Она всегда плакала, завидуя Тули, и спрашивала меня, почему она не была здорова, как и её сестра. Я могла лишь утешать её.

Похоже, что когда Майн засыпала с лихорадкой, ей снились приятные сны, и она выглядела очень счастливой, рассказывая о мире своих снов. Во сне она могла бегать, не уставая, делать всё, что ей хотелось, и есть вкусную еду. Она всегда говорила о странных вещах, которые я не могла понять, из-за того, что порой её слова были бессвязны. Мне стало так плохо, когда она сказала: «мои сны намного веселее, я хочу спать вечно», что могло быть истолковано как «я хочу умереть», что я в конечном итоге накричала на неё.

Между прочим, Майн больше не говорила о своих снах с тех пор как она выросла и превратилась из плачущей малышки в беспокойную девочку. Вместо этого она стала вести себя странно в реальной жизни. Впрочем, со временем она успокоилась, после того, как стала делать бумагу вместе с Лутцем. Можно сказать, что Майн росла, как и любая другая девочка.

Мне требовалось примерно три раза набрать воды́ чтобы наполнить лоха́нь достаточно, чтобы хватило для стирки. Я отнесла лоха́нь с холодной водой на прежнее место и села рядом с Карлой. Как только я взяла мыло и принялась стирать, настало время для наших привычных сплетен у колодца.

— Майн сегодня идёт в лес, верно? Я долгое время волновалась, что слабость и постоянные лихорадки скоро убьют её, но, похоже, ей стало намного лучше.

— Всё благодаря тому, что Лутц постоянно приглядывает за ней. Мы так ему обязаны.

Не смотря на то что для остальных Майн являлась мёртвым грузом, благодаря Лутцу она могла дойти до леса, чтобы собрать чего-нибудь в свою маленькую корзинку. Также благодаря Лутцу, она могла делать бумагу и украшения для волос. Не было никаких сомнений в том, что без его помощи она сама не смогла бы ничего сделать.

— М-м-м, похоже Лутц всё-таки делает что-то хорошее. Он вбил себе в голову глупую затею стать торговцем, несмотря на то, что вся семья этого не одобряет, поэтому немного странно слышать, когда кто-то так хвалит его, — ответила Карла, пожав плечами.

Возможно, он и огорчал своих родителей, но на мой взгляд Лутц был таким хорошим ребёнком, что мне бы хотелось, чтобы он был моим сыном.

— Лутц всегда добр к Майн и заботится о ней.

— Всё потому, что Майн познакомила его с торговцем, так ведь? И они продают бумагу, или как там её? А недавно он делал странные деревянные палочки. Я ценю деньги, которые он зарабатывает, но почему бы ему просто не стать ремесленником изготавливающим бумагу? Я просто не понимаю, почему он так помешан на том, чтобы стать торговцем. Должно быть, это из-за Майн, тебе не кажется?

— Кто знает? Я и сама удивилась, когда Майн вернулась получив согласие стать ученицей торговца, без какой-либо помощи от нас. Я конечно слышала, что она получила представление от бывшего странствующего торговца, который работает под началом Гюнтера, но я не ожидала, что торговец действительно примет их.

Я предполагала, что Майн ходит к воротам с Гюнтером, просто чтобы помогать с документами, поэтому представьте моё удивление, когда она сказала мне, что получила разрешение стать ученицей у богатого торговца.

— Я просто не понимаю, что Лутц находит в торговцах. Как по мне, это просто куча жадных обманщиков.

— Им честно платят за их работу, и тот торговец поставляет им материалы, поэтому я не думаю, что он может быть обманщиком.

Он заплатил огромную сумму денег за те причудливые украшения для волос. Майн и Лутц всегда улыбались, рассказывая о своих торговых делах, а когда Майн потеряла сознание из-за лихорадки, то невероятно хорошо одетый мужчина пришёл, чтобы извиниться. Мне трудно было поверить, что компания «Гилбе́рта» могла принадлежать обманщику или мошеннику.

— Ева, если ты так говоришь, то я могу поверить, что он хороший торговец. Но я всё ещё волнуюсь. Да кто по своей воле захочет себе такую нестабильную работу?

— Мальчики будут мальчиками. Нередко их вдохновляют истории о странствующих торговцах и менестрелях. Даже у Гюнтера был этап, когда он хотел покинуть город и отправиться путешествовать. Может быть, тебе стоит радоваться, что Лутц решил стать городским торговцем, а не странствующим?

— Ну, я бы предпочла, чтобы он стал солдатом, как и Гюнтер. Всё лучше, чем торговец или странствующий торговец. Да как вообще сын плотника станет торговцем? Он не умеет читать или считать, так как он сможет работать? Лутца уволят в первый же день. А это значит, что он окажется на сезон или два позади всех остальных детей, выбравших обычную работу.

Как мать, я могла понять страхи Карлы. Но я также понимала, что Лутц отдавал этому всего себя, так что мне не стоило развивать этот разговор дальше. Приняв решение, я вскоре услышала голос Лутца.

— Доброе утро, тётя Ева. Как Майн? Она уже собралась?

Я подняла голову и увидела, что в мою сторону идёт Лутц, выглядя готовым отправиться в лес.

— Ох, здравствуй, Лутц. Тебя тоже с добрым утром. Тули только что пошла домой, чтобы поторопить Майн, так что она не должна слишком сильно задержаться.

— Хорошо. Я пойду ей навстречу.

— Лутц, как и всегда, спасибо тебе.

Наш дом и дом Лутца находились по разные стороны улицы, а между ними располагался колодец, так что ему пришлось пройти мимо всей этой толпы женщин, а те кричали ему одна за другой, пока он шёл вперёд. Лицо Лутца при этом было немного испуганное.

— Эй, Лутц, не заставляй свою мать слишком переживать за тебя.

— Обязательно помогай по дому, не трать весь день на игры.

Кривя лицо от возгласов всех тех женщин, что наслушались жалоб его матери, Лутц лишь бросал: «знаю, знаю», проходя мимо. Он ускорил шаг и принялся бежать, чтобы отделаться от них.

— Младшие сыновья всегда заканчивают дурачиться, потому что у них так много старших братьев, которые заботятся о них.

— Лутц всё поймет, как только начнёт работать учеником. Не беспокойся, Карла.

— Ты так думаешь?

— Не только его братья хорошие дети, Лутц тоже заботится о других. Например, он всегда заботится о Майн. Он действительно очень помогает нам.

Я вновь похвалила Лутца, на что все женщины пожали плечами. Лутц уделял первостепенное внимание заботе о Майн, так что не заботился о ком-либо ещё. В любом случае, женщины обычно не слушали детей, для них естественно было верить Карле, отчего их мнение о Лутце ухудшалось.

— Пока, мам.

— М-м-м, постарайся собрать побольше.

Из домов начали выходить дети и собираться у места встречи. Было самое время идти в лес, и из нашего дома вышли Тули, Лутц и Майн.

— Мама, пока.

— Будь осторожней.

На прощание Майн помахала мне и пошла с Лутцем во главе группы детей. Если она не начнёт в начале колонны, то она не сможет угнаться за другими детьми.

Как только дети ушли, все окружающие меня женщины вы́дохнули, словно груз сняли с их плеч. Они были настолько удивлены, увидев Майн здоровой, что приняли́сь толпиться вокруг меня.

— Я давно её не видела, но похоже, что Майн теперь может ходить в лес. Разве это не замечательно?

— Всё так. Она понемногу становится сильнее. Она всё ещё теряет сознание и часто лихорадит, но уже не прикована к постели, так как раньше.

Раньше Майн выходила на улицу, может быть, один или два раза в месяц, но сейчас количество тех дней, что она проводит в постели, можно посчитать на пальцах обеих рук. Если сравнивать с весной, когда она не могла даже пройти весь путь до ворот, её здоровье заметно улучшилось.

— Вот только теперь, когда она здорова, она принялась делать всякие странные вещи, так что присматривать за ней не просто.

Я с удовольствием рассказывала заинтересованным женщинам о странном поведении Майн.

О том, как она схватила метлу, решив заняться уборкой, и свалилась без чувств, прежде чем закончила в одиночку подметать спальню. О том, когда она принялась делать странные прыжки и считать, а затем рухнула в обморок, не досчита́в и до десяти. О том, как она тайком положила глиняные кирпичи в очаг, отчего те взорвались. О том, когда она стала чистить очаг, потому что ей понадобилась сажа, и в итоге потеряла сознание прямо в нём. Когда дело доходило до Майн, у меня никогда не иссякали темы для разговора.

— В прошлом году Майн без моего ведома добавила в свечи различные тра́вы, и это превратилось в ту ещё проблему. Свечи с гиэ́рией и сарколе́рой воняли настолько ужасно, что нам пришлось открывать окна во время метели, чтобы проветрить дом.

Женщины разразились смехом.

— Да уж, та ещё беда. Тебе придётся следить за ней в этот раз.

— М-м-м, но такие травы как диэ́мба и лумо́дза действительно помогли немного улучшить запах. Если вы захотите попробовать, то я бы предложила использовать эти две.

— Я бы никогда не положила травы в свечи. Если у меня будут лишние, я просто использую их для чего-нибудь другого.

Я попыталась рассказать им о неожиданном успехе, которого достигла Майн в результате своих странных проделок, но похоже, что никто не был заинтересован в том, чтобы уделять им время.

— Похоже, у тебя полно забот с Гюнтером и Майн, да? Должно быть тяжело приходится.

— Ничего не поделаешь. А чего ещё следовало ожидать от дочери Гюнтера? Было бы удивительно, если бы Майн не делала ничего странного.

Я пожала плечами, и женщины снова стали смеяться. По правде говоря, у меня было столько же историй о Гюнтере, сколько и о Майн. По понятным причинам, больше людей здесь знали о выходках Гюнтера, чем о странностях Майн.

— Гюнтер похож на ребёнка, который вырос, так и не научившись различать мечты и реальность.

Гюнтер, сын плотника, так вдохновлялся рассказами менестрелей о рыцарях, что решил и сам стать рыцарем. Для детей такие мечты не были редкостью, вот только рыцарями могли стать лишь дворяне, так что у детей не было иного выбора, кроме как сдаться перед лицом реальности. Но пусть нормальные дети и отступали, узнав, что рассказы менестрелей являлись всего лишь фантазиями, Гюнтер не сдался. Он проигнорировал работу, которую предложили его родители, и решил стать солдатом. Бросившись к воротам, он нашёл там командира и сообщил, что если он не может стать рыцарем, то станет солдатом, защищающим город. Вот так запросто он стал учеником солдата. И, между прочим, этот командир был моим отцом.

Когда солдаты отправлялись убивать неистовствующих магических зверей, он вкладывал в охоту на них все свои силы, стараясь куда сильнее, чем другие солдаты, и чувствовал себя крайне разочарованно, если терпел неудачу. Внутри он по прежнему оставался ребёнком. Разве обычный солдат стал бы просить устроить на работу странствующего торговца, который лишь накануне купил своё подданство? И Майн тоже нельзя было назвать нормальной, учитывая, как по просьбе Лутца она смогла получить представление для работы от этого торговца. Каков отец, такова и дочь.

Я была удивлена, когда она получила представление для работы от подчиненного Гюнтера, не посоветовавшись с нами, но я была удивлена ещё больше, когда она сама подготовилась к встрече с торговцем и вернулась с неё договорившись о будущем ученичестве. Нормальные дети так не поступают. То, как она договаривалась, а затем и выполнила испытание для того, чтобы стать ученицей у торговца, которого не знали её родители, было очень похоже на то, что сделал Гюнтер. Может внешне она и похожа на меня, но характером она пошла в отца. Что Гюнтер, что Майн, они неслись вперёд к своим целям, не слишком заботясь о чём-либо другом. Я часто говорила им быть поспокойнее. Другими словами, это определённо была вина Гюнтера, что Майн действовала настолько странно. Определённо.

— И всё же, Ева, что заставило тебя выйти замуж за Гюнтера? С такими-то навыками шитья, уверена, недостатка в вариантах у тебя не было.

Как от дочери солдата, от меня ждали, что я стану женой, которая станет поддерживать солдата. Большинство моих женихов были моими соседями и солдатами с работы моего отца, но да, вариантов у меня было много.

— Эх… это длинная история.

Я вздохнула и покачала головой, пытаясь проигнорировать эту тему, но Карла, которой это показалось забавным, расплылась в улыбке.

— Я знаю, что случилось. Гюнтер влюбился в Еву с первого взгляда, а затем преследовал её каждый день.

— Ха-ха, я прямо вижу, как это было.

Гюнтер всегда нёсся прямо к своей цели, и он действительно каждый день посещал наш дом, прося моего отца, чтобы тот позволил ему жениться на мне. В конечном итоге он так измотал моего отца своим упорством и страстью, что тот всё же согласился на подобную возможность. «Если Ева выберет тебя, то я разрешу брак», — сказал он. Правда, в то время меня весьма раздражало, что в основном отец заставлял меня саму иметь дело с Гюнтером.

— Значит, ежедневные ухаживания Гюнтера в конечном счёте покорили Еву?

— А-ха-ха, думаю так и есть. Гюнтер просто не умеет сдаваться.

Женщины разразились громогласным смехом и принялись обсуждать те слова, что Гюнтер, вероятно, сказал мне, перечисляя даже такие варианты, какие можно было бы услышать лишь в историях менестрелей. Слыша, как женщины хохочут перебирая вариант за вариантом, я лишь пожала плечами

— Ева, и кто же из них прав? — спросила смеющаяся Карла, прикрывая рот рукой.

Ну нет, хватит уже этого! Я слегка надулась, раздосадованная всеми этими поддразниваниями, и поспешила закончить стирку, забрасывая одежду обратно в корзину.

— Ох, ты пытаешься сбежать?

— Даже не думай! Не каждый день появляется такая тема.

Когда я почувствовала, как вокруг меня сжимается толпа женщин, я перевернула свою лоха́нь, чтобы освободить ту от воды.

— Ева, ну же, хотя бы скажи нам, кто оказался прав.

— Он же наверняка сказал хотя бы одну из этих фраз, верно?

Я бросила свою корзину и мыло в лоха́нь и, взяв её, поднялась.

— Вы все правы. Я помню, что слышала от него каждую из этих фраз.

Оставив их, я бросилась к своему дому, слыша позади смех женщин.

А-а-а… как стыдно… Вот только никто из них так и не произнёс ту фразу, что действительно покорила меня, поэтому они могли смеяться сколько хотели.

Я вернулась домой и стала развешивать бельё сушиться. Сначала одежду Тули, затем фартуки Майн, после чего рабочую одежду Гюнтера. Развесив всё бельё, я вспомнила те слова, что сказал мне Гюнтер. Вдохновленный историями о рыцарях, услышанными от менестрелей, он подражал рыцарю, когда ухаживал за мной. Встав передо мной на одно колено, он поднял перед собой магический камень, полученный после убийства магического зверя.

— Я стал солдатом, потому что искренне хочу защитить этот город и свою семью. Ева ты не смеялась над этим, и за это я люблю тебя. Я хочу чтобы ты была рядом со мной.

То, что эти слова заставили моё сердце замереть и начать биться быстрее, возможно, означает, что я такая же мечтательница, что и он.